26.01.2012 в 21:00
Пишет Хонор Харрингтон:Бред сив кейбл
Очередной приступ сочинительства.
Полнолуние
На первый взгляд – место как место. Ну, холм посреди степи. Ну, дерево на вершине – ничего особенного. Если, конечно, не считать того, что попасть сюда можно не всегда, а только в полнолуние, и только в то, которое бывает близко от четырёх кардинальных точек года – Солнцестояний и Равноденствий. И не всем, а только тем, кто знает, что это за место и как сюда проникнуть. И дерево может быть каким угодно – когда дубом, когда ясенем или яблоней…
На сей раз это была сосна. Её вершина касалась звёзд, а корни уходили в такую глубину, что даже думать о ней было холодно. У корней сосны имелась не то маленькая пещерка, не то большая нора. Археологи, пожалуй, продали бы душу всем четырём Богам Хаоса за возможность в ней порыться. Найти в пещерке можно было всё, что угодно – от мисок из шнуровой, сделанной ещё без гончарного круга, керамики, до кубков из венецианского стекла. А поверх всего этого исторического разнообразия красовался ноутбук последней модели…
Ещё под сосной горел костерок, а возле него возилась сова. Вернее сказать, это был Сов. На решётке, пристроенной над углями, жарились сардельки, и Сов тщательно следил за процессом, то сбивая ненужное пламя, то наоборот, раздувая угли взмахами крыльев. Сардельки шкворчали и восхитительно пахли. Небольшой участок темноты чуть-чуть посветлел, словно чёрную тушь размыли водой, и на склоне холма неторопливо проявилась Кошка. Окраса она была обычного, серого, но судя по высоким лапкам и острым ушкам, род свой вела из Египта.
- Вот, - сказала Кошка, разворачивая принесённый с собою свёрток едва ли не с неё размером, - это рыбка.
Кошка достала из пещерки глиняную тарелку и нож – и то, и другое явно было сделано ещё в бронзовом веке – нарезала здоровенную солёную горбушу и красиво разложила её.
Третья участница пира – крупная Рысь – спрыгнула на землю с дерева. Она всегда так поступала. В зубах у неё болтался пакет. Она вытащила оттуда пластиковую бутылку с тёмным пивом, а остальное вытряхнула на траву и принялась разбирать.
- Так, это сыр, - комментировала она, - это печенье. А где…а, вот он.
Сов тем временем снял сардельки с решётки, Кошка потихоньку накрывала на «стол», а Рысь возилась с ноутбуком, налаживая музыку.
- Всё, садимся, - позвал Сов.
Тёмная «Крушовица» разлита в венецианские кубки, закуски разложены на нарядной скатерти.
- С праздником! - тихо зазвенели кубки.
В тишину полнолунной ночи мягко вплеталась мелодия «Abney Park».
URL записиОчередной приступ сочинительства.
Полнолуние
На первый взгляд – место как место. Ну, холм посреди степи. Ну, дерево на вершине – ничего особенного. Если, конечно, не считать того, что попасть сюда можно не всегда, а только в полнолуние, и только в то, которое бывает близко от четырёх кардинальных точек года – Солнцестояний и Равноденствий. И не всем, а только тем, кто знает, что это за место и как сюда проникнуть. И дерево может быть каким угодно – когда дубом, когда ясенем или яблоней…
На сей раз это была сосна. Её вершина касалась звёзд, а корни уходили в такую глубину, что даже думать о ней было холодно. У корней сосны имелась не то маленькая пещерка, не то большая нора. Археологи, пожалуй, продали бы душу всем четырём Богам Хаоса за возможность в ней порыться. Найти в пещерке можно было всё, что угодно – от мисок из шнуровой, сделанной ещё без гончарного круга, керамики, до кубков из венецианского стекла. А поверх всего этого исторического разнообразия красовался ноутбук последней модели…
Ещё под сосной горел костерок, а возле него возилась сова. Вернее сказать, это был Сов. На решётке, пристроенной над углями, жарились сардельки, и Сов тщательно следил за процессом, то сбивая ненужное пламя, то наоборот, раздувая угли взмахами крыльев. Сардельки шкворчали и восхитительно пахли. Небольшой участок темноты чуть-чуть посветлел, словно чёрную тушь размыли водой, и на склоне холма неторопливо проявилась Кошка. Окраса она была обычного, серого, но судя по высоким лапкам и острым ушкам, род свой вела из Египта.
- Вот, - сказала Кошка, разворачивая принесённый с собою свёрток едва ли не с неё размером, - это рыбка.
Кошка достала из пещерки глиняную тарелку и нож – и то, и другое явно было сделано ещё в бронзовом веке – нарезала здоровенную солёную горбушу и красиво разложила её.
Третья участница пира – крупная Рысь – спрыгнула на землю с дерева. Она всегда так поступала. В зубах у неё болтался пакет. Она вытащила оттуда пластиковую бутылку с тёмным пивом, а остальное вытряхнула на траву и принялась разбирать.
- Так, это сыр, - комментировала она, - это печенье. А где…а, вот он.
Сов тем временем снял сардельки с решётки, Кошка потихоньку накрывала на «стол», а Рысь возилась с ноутбуком, налаживая музыку.
- Всё, садимся, - позвал Сов.
Тёмная «Крушовица» разлита в венецианские кубки, закуски разложены на нарядной скатерти.
- С праздником! - тихо зазвенели кубки.
В тишину полнолунной ночи мягко вплеталась мелодия «Abney Park».